Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. Опасное соседство. В самом сердце Бреста десятки лет вручную перегружали радиоактивные материалы — вот что с этим местом теперь
  2. Среди 49 погибших в авиакатастрофе в России есть беларус. Вот что узнало «Зеркало»
  3. Пассажиры автобусов жалуются на многочасовое ожидание в очередях на границе с Литвой
  4. В первые часы войны замглавы администрации Путина дозвонился до Ермака и предложил Украине сдаться. Тот в ответ произнес всего три слова
  5. Если бы не случайность, этого участника самого массового убийства в истории Беларуси так бы и не наказали. Рассказываем
  6. Слышали про певца из США, который «отдыхает» в Минске и встречается с топ-чиновниками? Мы отыскали, кто мог привезти его в Беларусь
  7. «Я впервые начинаю всерьез задумываться об отъезде». Протасевич опять пожаловался на проблемы с поиском работы
  8. За день россияне выпустили по Украине более 4 тысяч дронов-камикадзе. Как прошли очередные сутки полномасштабной войны
  9. Под Минском в картофельном поле прогремел взрыв. В МЧС рассказали подробности инцидента
  10. «У меня проблема с сексуальной зависимостью». Стрижак высказался о своих поступках, из-за которых его обвинили в харассменте
  11. Семью беларусов депортируют из Швеции — СМИ
  12. «Мы с вами окажемся в каше!» Провластный политолог в эфире гостелеканала заявил, что Путину не надо было воевать
  13. Удалил аккаунт в Telegram, почистил технику — и все равно пришли по «делу Гаюна». Беларус рассказал, как его вычислили силовики
  14. «Санкции» от ЕРИП, новшество по валюте, подорожание мобильных услуг, повышение пособий и судьба пенсий. Изменения августа
  15. Из России «прилетела» очередная новость, которая может повлиять на ситуацию на валютном рынке Беларуси. Что случилось?
  16. Лукашенко рассказал, куда пойдут его пропагандистки, если начнется война
Чытаць па-беларуску


"Вясна"

После зачистки медиапространства, ликвидации десятков организаций гражданского общества, политического преследования тысяч людей беларусские власти перешли к новой фазе контроля общества — «тихим» репрессиям, пишет правозащитный центр «Вясна».

Сотрудники силовых структур во время акций протеста, против фальсификаций на выборах президента Беларуси, Минск, 6 сентября 2020 года. Фото: TUT.BY
Сотрудники силовых структур во время акций протеста против фальсификаций на выборах президента Беларуси, Минск, 6 сентября 2020 года. Фото: TUT.BY

Как отмечает правозащитник Павел Сапелко, замалчивание фактов преследования стало частью государственной политики: людей преследуют тихо, без громких приговоров и показательных дел. Новая фаза террора работает через тишину, запугивание и страх.

«Преследование невидимое, но не менее жесткое»

По словам Павла Сапелко, снижение внимания в СМИ к тематике политических репрессий не означает их сокращения. Наоборот, власти сознательно переключились на «тихий режим»:

«Мы имеем дело с изменением стратегии государства: оно стремится сделать преследование невидимым, менее шумным, но не менее жестким. Форма и механизмы могут изменяться: например, вместо громких политических дел с сообщениями на государственных пропагандистских ресурсах — невидимая для остальных волна посадок. Теперь вместо громких заявлений официальных лиц о тысячах возбужденных новых „экстремистских“ дел — попытки замолчать известные большие дела, фигуранты которых практически без исключения попадают в СИЗО».

Правозащитник «Вясны» замечает, что репрессии стали обыденным делом и это очень опасная часть стратегии властей:

«Когда преследования перестают быть шоком, люди начинают принимать их как „новую норму“. К сожалению, их начинают воспринимать как новую норму даже среди общественных активистов, считая это неизбежными потерями в борьбе за свои гражданские и политические права. Но каждая жертва политического террора — это человек, свобода которого бесценна, и мы не даем государству морального права посягать на тех, кто реализовал свои права и свободы».

Правозащитники называют новую тактику властей «тихими репрессиями».

«Попытка замолчать эти дела на руку только властям и их пособникам. Правозащитники всегда делали все возможное, чтобы все нарушения свободы ассоциаций и выражения мнений, включая распространение информации, становились известными обществу и международному сообществу. Это очень существенно с точки зрения ситуации в мире, угасания интереса к происходящему в Беларуси на фоне геополитических катастроф регионального и мирового масштаба», — отмечает Сапелко.

По мнению Павла Сапелко, власти заинтересованы в том, чтобы сделать репрессии менее заметными для общества, чтобы восстановить внешний фасад «нормальности», чтобы не привлекать внимание международного сообщества и создать внешнее впечатление стабильности:

«В этом смысле очень существенными, по моему мнению, стали два события. Это предполагаемый визит в Беларусь Верховного комиссара по правам человека, приглашение которому публично озвучено в конце февраля. Также это политические меры дипломатии США, по их итогам „возможна большая сделка, в рамках которой Лукашенко освободит ряд политзаключенных, в том числе известных. Взамен США смягчат санкции против беларусских банков и ослабят экспорт калийных удобрений, ключевого компонента для производства удобрений, крупным производителем которых является Беларусь“, — цитировала 15 февраля The New York Times американского дипломата.

По данным газеты, он „также сообщил, что спрашивал Лукашенко, готов ли тот к смягчению репрессий, и получил утвердительный ответ“».

А уже с 5 марта прекратилось публичное информирование о судебных заседаниях, которое было наиболее полным и объективным источником информации о масштабах административных и уголовных репрессий. Но, как обращает внимание правозащитник, информация правозащитных организаций вместе с информацией о пополнении «экстремистских» и «террористических» списков, перечней ликвидированных и признанных «экстремистскими формированиями» СМИ и организаций гражданского общества по-прежнему свидетельствует о большом уровне этих форм репрессий.

«Сигналы тревоги для потенциальных жертв преследования»

При этом людей запугивают, чтобы не сообщали правозащитникам и журналистам о репрессиях в Беларуси:

«Основные методы режима — это угрозы уголовной расправой, давление на жертву этого преследования, лишение работы и права на профессию, принуждение молчать после выхода на свободу. Отдельные силовые структуры открыто заявляют, что контроль за осужденными продолжится после отбытия наказания и даже после выезда из Беларуси».

Как замечает Павел Сапелко, страх в беларусском обществе стал более глубинным и хроническим:

«Если раньше люди боялись преследования за публичную активность, то сейчас вызовов намного больше. Каждая информация о новых задержаниях, сливах данных, а также ошибках тех или иных инициатив очень плохо сказывается на состоянии активистов и общества».

По словам правозащитника, это запугивание и страх общества очень усложняет работу общественного контроля:

«Люди боятся сообщать о фактах преследования, не всегда готовы свидетельствовать, часто просят не публиковать информацию или передают ее анонимно. Мы вынуждены проверять каждый случай, но это требует времени и ресурсов. Поэтому наши данные порой выглядят очень осторожными: мы сообщаем о том, что знаем и в чем уверены, и никогда не искажаем информацию в любых политических целях. Наша информация должна быть учтена теми, кого она касается, — и поэтому мы очень ответственно относимся к собственным оценкам. Например, мы ведем список известных нам имен жертв охоты властей на участников общественной инициативы, но также нам приходят порой многочисленные, но неполные сведения о таких же делах в других городах или районах — и тогда мы говорим о том, что знаем точно, но подчеркиваем, что наши данные о жертвах преследования неполные, этих жертв больше. Иногда такие оценки — это сигналы тревоги для потенциальных жертв преследования».

В такой ситуации гражданское общество и медиа могут помогать рассказывать истории пострадавших, защищать и поддерживать пострадавших, отмечает Павел Сапелко. Также — поддерживать правозащитные организации, занимающиеся документированием, распространять достоверную информацию, выражать публичную солидарность, распространять знания о безопасном обмене информацией.

Павел Сапелко добавляет, что некоторые данные правозащитников о репрессиях могут отразить реальную картину:

«Мы много теряем информации о ежедневных репрессиях, вроде административных. Те цифры о задержаниях, которые есть у нас — это только верхушка айсберга, многие случаи остаются незафиксированными. Но и эта статистика показывает широко распространенные практики репрессий. Что касается уголовного преследования, мы знаем почти о каждом осужденном, но информация о досудебном заключении под стражу до нас доходит со значительным опозданием и далеко не полная. Также не всегда нам известны результаты рассмотрения судами конкретных дел. Именно эти данные мы призываем передавать нам на условиях безопасности и даже неразглашения».

«Репрессии не прекратились — они перешли в другую фазу»

Как отмечает правозащитник, доверять ли официальным источникам или негосударственной статистике, зависит от того, какие данные озвучиваются и зачем и как они соотносятся с информацией «Вясны».

«Например, мы доверяем общим цифрам, касающимся возбужденных уголовных дел — они постепенно увеличиваются и соответствуют нашим представлениям о ситуации, других у нас нет. Когда представитель Следственного комитета в мае говорит о „более 6000“ осужденных за протесты 2020 года, мы говорим: да, более 6000 — намного больше, потому что нам сейчас известно о более 7200 приговорах. Но официальные источники нашли другие формы поведения — уже несколько лет они не дают детальной статистики по административному и уголовному преследованию.

Поэтому мы должны сочетать количественный и качественный анализ информации, которую мы сумели собрать, также мы должны помогать свидетелям говорить».

Павел Сапелко призывает к документированию фактов репрессий и взаимопомощи:

«Следует помнить, что репрессии не прекратились — они перешли в другую фазу. Но это все та же борьба за контроль над сознанием, за страх и подчинение. Поэтому очень важно продолжать работать, свидетельствовать, слушать, помогать тем, кто еще может говорить».